Почему Катар решил расстаться с европейским газовым рынком

Катар, как и когда-то СССР, пришел на газовый рынок, когда им управляла «гронингенская» модель долгосрочного газового экспортного контракта, про основные особенности которого мы уже рассказывали. Привязка цены газа к цене нефти, временная отсрочка по отношению к изменениям цен нефти, правило «плати и/или получай», максимально возможная длительность договора о поставке.

Это разработано в Европе, это – настоящая европейская ценность. Катар и Россия, как одни из ведущих в мире поставщиков природного газа, выступают за сохранение этой европейской традиции, при этом сама Европа яростно агитирует за предание ее забвению. Все смешалось в этом мире.

В Катаре газовым бизнесом, как и в России, командуют государственные компании, поэтому отношение к тому, какими должны быть контракты – ровно такое же, как и у Газпрома. Привязка к цене нефти, правило «плати и/или вези», максимальный срок действия контрактов о поставке. Причины очевидны – Катару нужно успевать осваивать месторождения, тянуть трубы, строить заводы по сжижению, создавать флотилию судов-газовозов.

Штаты в начале века были крайне заинтересованы в стабильных поставках СПГ, они охотно пошли навстречу пожеланиям Катара. В результате Катар смог реализовать все задуманное – освоить добычу, построить заводы и газовозы. Европа в своем стремлении к диверсификации поставщиков, какое-то время шла в общем строю, пока вожжа под хвост не попала – простите за резкое слово.

Год за годом, на протяжении нескольких десятилетий, Европа ткала свою «газовую паутину» - распределительные трубопроводы и трубопроводы магистральные, подземные хранилища и трубопроводы-коннекторы между ними. И дожилась до появления так называемого «спотового» газа, появления спотового рынка.

Что такое спотовый газ? Нет, это не нечто отдельное, поставленное каким-то способом вне системы долгосрочных договоров об импорте. Это все тот же газ, который пришел от все тех поставщиков – российского Газпрома, норвежской и алжирской государственных газовых компаний, но который не удалось использовать конечным потребителям.

Снова ничего сложного, снова только логика, избавленная от слов про свободный рынок. Берем условную европейскую компанию, которая подписала контракт на поставку 100 млрд кубометров газа с не менее условным «НорвежАлжирСибирьГазоСбытом». Придет газ по магистральной трубе – куда девать-то? Потребление газа равномерным не назовешь – в рабочие дни недели потребитель съедает одно количество газа, в выходные  другое, ночью меньше, чем днем, зимой больше, чем летом.

Бардак, конечных потребителей напрямую к магистрали не подключишь. Нужна емкость для хранения – ПХГ (подземное хранилище газа) и трубопроводная система для распределения. То и другое стоит денег, причем немалых, которые надо окупать. Уже поэтому цена газа для конечного потребителя была, есть и будет выше, чем у компании-импортера, которая получает газ у зарубежного поставщика.

«Уважаемый владелец ПХГ, я, владелец ТЭЦ, вот к вам с какой проблемой. У меня с вами контракт на 10 млрд кубов газа до конца года, я уже оплатил, но у меня проблема – хранить негде. Не сдадите ли в аренду часть вашего ПХГ?» Договор аренды – раз, договор хранения – два, и стороны уже довольны друг другом. Но вот незадача – зима выдалась теплой, весь газ, хранящийся в арендованном объеме ПХГ, владельцу ТЭЦ израсходовать не удалось.

«Уважаемый, у вас проблема – у вас оба договора закончились. И продлевать я его не собираюсь, этим летом мне надо все те же 100 млрд кубов от зарубежного поставщика куда-то размещать. Будь добр, плати за просроченные договоры, плати за мои проблемы поставщиком». Вот и вся история о появлении спотового газа. Платить за хранение, аренду, неустойки и штрафы или скинуть подешевле кому-нибудь – вот и вся история возникновения спотового рынка. Там тоже формируются цены, там тоже есть какой-то объем продаж.

И ЕС не нашел ничего умнее, как начать попытки заставить серьезных ребят из Катара и из Газпрома учитывать в долгосрочных контрактах эти вот спотовые цены. Как только это стало происходить, Катар стал смотреть на Европу как Ленин на мировую буржуазию и учить русский матерный. Ну, или политкорректно: с момента возникновения спотового рынка Евросоюз перестал быть для катарских газовых компаний приоритетным клиентом. Вот только синхронно с этим развивалась «сланцевая революция» в США и становилось понятно, что с этим рынком Катару тоже предстояло расставание. Грустный был момент.

Борис Марцинкевич