Эрдоган готовит подрыв статуса черноморских проливов

Десятки бывших высокопоставленных военных задержаны в Турции – а все потому, что посмели публично критиковать планы президента страны Эрдогана по реализации крупнейшего инфраструктурного проекта. Почему строительство канала «Стамбул» вызывает раскол в турецкой элите – и как этот проект изменит геополитическое положение России?

Турецкие власти утвердили план строительства канала «Стамбул». Масштабного проекта, который может изменить всю экономику и геополитику не только Турции, но и всего Причерноморья.

Дело в том, что сейчас из Средиземного моря в Черное есть лишь один путь. Сначала корабли проходят в Эгейское море (между Грецией и Турцией), затем через пролив Дарданеллы входят в Мраморное (расположенное между европейской и азиатской частью Турции), а оттуда, через протекающий сквозь Стамбул канал Босфор, уже в Черное.

И именно Босфор в этой цепочке является самым слабым, а точнее – узким звеном. Если ширина Дарданелл в самой узкой точке составляет вполне комфортные 1,3 км, то Босфора – лишь 700 м. Да, это в два раза шире, чем у Суэцкого канала – однако судов по Босфору проходит больше. Да и течет он через крупнейший город страны, внутри которого тоже достаточно морских коммуникаций. Малейшая авария (да еще и судна с опасным грузом) может повлечь за собой не только многомиллиардный ущерб, но и большие человеческие жертвы.

Поэтому, казалось бы, турецкие власти абсолютно правильно хотят создать альтернативный Босфору вариант прохода из Мраморного моря в Черное – пресловутый канал «Стамбул». 45-километровая артерия пройдет к западу от одноименного города, и ее пропускная способность будет выше, чем у Босфора.

Центр Евразии

Да, вариант недешевый – он оценивается почти в 10 млрд долларов, однако турецкие власти уверены в том, что вложенные средства отобьются, причем достаточно быстро. По мнению турецких властей, объем мировой торговли (90% которой проходит морскими путями) к 2030 году увеличится в два раза, а к 2050 году – почти в восемь раз по сравнению с сегодняшним днем. Нагрузка на Босфор резко вырастет, и если сейчас время ожидания судов при прохождении Босфора может составлять 14 часов, то в будущем (с ростом товарооборота через Черное море) этот показатель может вырасти до 36–48 часов. Канал же не только решит эту проблему, но и, по словам министра по делам транспорта и инфраструктуры Турции Адиля Караисмаилоглу, сделает Турцию «важнейшим логистическим хабом в мире», а регион Мраморного моря – «центром Евразии».

«Крупные инфраструктурные проекты являются частью большой геополитической стратегии Анкары. Турция пытается за счет них замкнуть на себя трансферт товаров и с севера на юг, и с востока на запад. Намеренно превращается в большой геополитический хаб для того, чтобы использовать ресурсы других для собственного возвышения. Как в экономическом плане, так и в рамках системы международных отношений», – поясняет газете ВЗГЛЯД старший научный сотрудник ИМЭМО РАН, доцент Дипломатической академии МИД РФ Владимир Аватков.

И на сегодняшний день, по сути, единственным препятствием на пути этих планов мирового господства является внутритурецкое сопротивление. Так, представители оппозиционной Республиканской партии возмущаются по частностям – например, по вопросам законности изъятия и продажи тысяч гектаров земли на пути следования и по берегам будущего канала. Выяснилось, что часть ее оказалась, например, в руках Берака Албайрака – зятя Эрдогана. Недовольны и жители Стамбула – судя по опросам, 80% горожан во главе с мэром города Экремом Имамоглу выступают против (канал, как заявляется, приведет к экологической катастрофе в Мраморном море и серьезно затруднит снабжение города чистой питьевой водой).

Однако эти люди – не электорат Эрдогана и не вся Турция. В целом же сторонники президента в стране проект поддерживают – как и любой другой большой геополитический проект, который приведет страну к величию. «Отношение к каналу, по сути, зависит от отношения к Эрдогану. Сторонники президента его поддерживают, противники – критикуют», – говорит Владимир Аватков.

Большая игра

Куда более неприятной и значимой для Анкары является критика не коррупционного или экологического, а внешнеполитического измерения проекта. Ряд экспертов – как турецких, так и международных – уверены в том, что он подрывает Конвенцию Монтре.

Конвенция Монтре 1936 года, напомним, разрешает проход через канал всем гражданским судам и ограничивает проход военных кораблей тех держав, которые не выходят к Черному морю. Согласно конвенции, общий тоннаж военных судов нечерноморских государств в Черном море не должен превышать 45 тыс. тонн со сроком пребывания не больше 21 суток. Кроме того, речь идет исключительно о легких надводных кораблях, линкорах и подлодках – то есть никаких авианосцев (кораблей, имеющих возможность проецировать военно-политическое присутствие государства). Так что, по сути, Конвенция серьезно ограничивает возможности нечерноморских держав держать свой флот в Черном море и в то же время утверждает суверенитет Турции как над проливами, так и над Мраморным морем (которые в ином случае имели бы международный статус).

И вот сначала появляется письмо 126 бывших турецких послов, где говорится, что «канал «Стамбул» поставит дальнейшее существование Конвенции Монтре под вопрос и приведет к потере Турцией ее абсолютного суверенитета над Мраморным морем». А затем появилось «письмо 103» – бывших турецких адмиралов. «Мы считаем необходимым воздержаться от любых слов или действий, которые поставят под вопрос существование Конвенции Монтре», – говорится в нем.

Реакция Эрдогана на последнее письмо была крайне жесткой. Десять адмиралов уже задержаны, еще четыре (на момент подготовки статьи) были вызваны на допрос. Всех их считают организаторами коллективного письма. «И их попытка повлиять была воспринята властью как предательство, как попытка навязать этой самой власти свою волю», – говорит Владимир Аватков.

На первый взгляд, Эрдоган действовал правильно – Турция знает примеры военных переворотов, и летом 2016 года нынешний президент вполне мог стать жертвой одного из них. Однако внутриполитическая ситуация в стране кардинальным образом отличается от той, что была пять лет назад. По словам Владимира Аваткова, действующие военные полностью подконтрольны правящей элите, и лишь отставные могут еще как-то влиять на политический процесс. Так что действия Эрдогана были не столько самозащитой, сколько попыткой запугать отставников. Тех из них, кого президент еще не пересажал в ходе предыдущих процессов (по итогам которых за решеткой оказалось множество генералов, адмиралов, журналистов, политиков и республиканских активистов).

Султан показывает, что инакомыслия по столь ключевым вопросам не потерпит. Причем выраженного как в письменной форме, так и в устной. «Перед судом ответят не только те, кто подписал письмо, но и те, кто их вдохновил», – обещает помощник Эрдогана Фахреттин Алтун.

«Эта акция посреди ночи неприемлема в стране, где были военные перевороты. Никакой отставной военный не может вмешиваться в политические темы. Это не имеет связи со свободой слова. Будь они даже адмиралами, они не имеют права на клевету в адрес нашей доблестной армии», – прокомментировал ситуацию в понедельник сам Эрдоган. При этом турецкий лидер говорит, что Турция не намерена выходить из конвенции о проливах: «Связывать канал «Стамбул» с Монтре – полностью ошибочно. Это проект, который укрепит нашу независимость. У нас нет ни малейшего намерения и планов выходить из Монтре».

Инструмент торга

Для России происходящее имеет как минимум два важнейших последствия. Военно-политическое и экономическое.

Так, пресловутый пересмотр Конвенции Монтре может привести к милитаризации Черного моря, изменению баланса сил в украинском и грузинском конфликтах и, соответственно, их резкому обострению. Да, некоторые страны – члены НАТО уже являются черноморскими державами, и их конвенция Монтре не затрагивает, но ни у Болгарии, ни у Румынии нет ни авианосцев, ни тем более желания каким-то образом отправлять их провоцировать Россию в Крыму или к берегам Абхазии. А у США есть и авианосцы, и желание их использовать.

Спикер турецкого парламента Мустафа Шентоп заявил, что, согласно законам страны, у президента страны есть возможность выйти из Конвенции Монтре, но «есть разница между возможностью и вероятностью». По всей видимости, вероятность будет определяться политическим моментом – Турция будет использовать полученную возможность как инструмент торга в отношениях с РФ и США.

Более того, Анкара может даже не выходить, а обойти Конвенцию. Да, даже после ввода в эксплуатацию канала «Стамбул» конвенция все равно продолжит действовать – ведь она регулирует проход кораблей не только через Босфор, но и через Дарданеллы. И до тех пор, пока военные корабли будут заходить в Мраморное море и оттуда в «Стамбул» именно через Дарданеллы, они подпадают под конвенцию. Однако эта проблема решаема. «Анкара может просто построить еще один канал, параллельно Дарданеллам. И сделать это будет даже дешевле и проще по сравнению с сооружением параллельного Босфору канала «Стамбул», – говорит Владимир Аватков. Так, если канал «Стамбул» будет длиной 45 км, то для создания альтернативы Дарданеллам можно прорыть лишь пятикилометровый канал в северной части турецкого полуострова Галлиполи.

Может показаться, что строительство этого канала и обход Конвенции Монтре для Турции не имеет смысла. Если речь идет о безопасности Анкары, то Турция и без того имеет право не соблюдать конвенцию в ситуации, когда она участвует в войне или же считает, что ей угрожает война.

Однако не стоит забывать, что конвенция имеет не только военное, но и экономическое измерение. Она регулирует свободный проход через Босфор и Дарданеллы гражданских судов. Причем, согласно тексту конвенции, возможности Анкары зарабатывать деньги на этом транзите крайне ограниченны и сведены чуть ли не к получению платежей, эквивалентных себестоимости услуг по транзиту. Если же Турция построит альтернативные Босфору и Дарданеллам каналы, то создаст альтернативный канал для прохода гражданских судов из Черного в Средиземноморское море – а значит, получит возможность устанавливать как стоимость прохода, так и его условия.

И это может стать критичным – особенно в случае, если проход через Босфор и/или Дарданеллы будет временно закрыт. Из-за погодных условий, разлива топлива, подозрений в разливе топлива или по иным причинам, которые может придумать изобретательная Анкара. В итоге все выйдут на ситуацию, когда Реджеп Эрдоган станет контролировать весь гражданский судопоток причерноморских держав. Не только России, но и Грузии, а также стран – членов Евросоюза.