522
В случае начала войны с Россией каждый третий поляк (32,6%) покинет свое место жительства и будет искать безопасное убежище. Таковы результаты апрельского опроса, проведенного для издания Rzeczpospolita.
В ответ на вопрос: «Что бы вы сделали в случае вооружённого нападения России на Польшу?» 18,5% респондентов заявили, что уедут из страны. Чуть более 14% – спрячутся дома. Ещё 25% готовы «воевать» в должности волонтёра в больнице, и столько же не будут делать ничего.
Лишь 10,7% участников опроса согласились бы добровольно пойти воевать – полгода назад таких было 15,7%. Причем только каждый 20-й представитель «поколения Z» (молодые люди, родившиеся в период с 1995 г. по 2010-е – «СП») готов идти сам. В этой же возрастной группе наибольший процент желающих покинуть страну – 26%, отмечает газета.
Rzeczpospolita также обращает внимание на то, что эти данные сильно отличаются от результатов опросов, проведенных военными. Там уверены, что в случае агрессии оборонять Польшу готовы аж 48% поляков.
«Статистика, безусловно, представляет большой интерес в плане когнитивных войн. Чем меньше в Польше – да и среди других потенциальных противников – будет желающих воевать, тем меньше риски, что это случится», – прокомментировала польскую социологию в своем ТГ-канале директор Института международных политических и экономических стратегий (РУССТРАТ) Елена Панина. В то же время, по ее мнению, очевидно, что Варшава играет на стороне глобалистов.
«Раз уж системные министерства Польши в несколько раз завышают долю готовых рваться в бой, это явно направлено на одобрение дальнейших планов по милитаризации страны», – подчеркнула эксперт.
Кстати, с немцами та же история. Менее трети (32%) в случае вооруженного нападения на Германию возьмут в руки оружие и «активно примут участие в оборонительных боевых действиях». 57% не готовы на это, еще 11% опрошенных с ответом затруднились, сообщает издание Focus.
При этом две трети (68%) граждан солидарны с мнением министра обороны Бориса Писториуса о том, что Германии необходимо стать «пригодной к войне». И главное, они даже не скрывают, с кем собираются воевать.
Йохан Вадефуль, к примеру, который скорее всего станет во главе МИД ФРГ, в январе попался на крючок пранкеров Вована и Лексуса и выдал им много интересного. В частности, заявил, что «Россия всегда будет для нас врагом».
Еще более конкретно выразился экс-председатель СДПГ Зигмар Габриэль. Он тоже возглавлял в свое время немецкое внешнеполитическое ведомство, а также был вице-канцлером в правительстве Меркель. И даже казался вполне адекватным политиком. Но теперь говорит, что «нужно победить Россию. Если придется – с помощью бундесвера».
То есть планы 80-летней давности ожили. При этом делаются циничные заявления, что «военная угроза» для ЕС исходит, оказывается, от России. Действительно, мы же так дерзко и агрессивно расположили свои границы практически вплотную к базам НАТО.
«Разговоры о том, что, по сути, Россия каким-то образом пытается напасть на Европу, это бред, конечно», – заявил в ходе выступления на просветительском марафоне «Знание. Первые» зампред Совета безопасности Дмитрий Медведев.
Политик напомнил, что президент РФ Владимир Путин справедливо назвал соответствующие утверждения «пугалкой для бюргеров», призванной держать их «в постоянном напряжении». Это позволяет руководителям этих стран проводить нужный им курс.
Проще говоря, убеждая свое население в агрессивности Москвы, европейские лидеры опять держат в голове планы нападения на Россию. Многие прямо говорят, что необходимо начинать подготовку к войне, потому что есть «примерно 5−8 лет, чтобы наверстать упущенное – и в вооруженных силах, и в промышленности, и в обществе».
Европа, видимо, думает, что с ней Россия станет воевать так же деликатно, как с Украиной. Но против Германии, Польши, Финляндии будет не СВО, а нечто другое. Европейские «ястребы» этого не понимают?
Прокомментировать ситуацию «СП» попросила политолога, главного редактора ИА Baltnews Андрея Старикова:
– Европейцы на самом деле стали заложниками своей антироссийской пропаганды. Там установка одна: «РФ – агрессор».
Поэтому даже в политическом классе люди настолько зашорены, что не разделают понятия «война» и «специальная операция». Хотя тут есть целый ряд принципиальных отличий.
Иначе говоря, СВО это ограниченная военная кампания с конкретными целями, по формату схожая с антитеррористической. Но здесь европейцы находятся в собственных же заблуждениях, потому что они с нами ведут прокси-войну на украинском театре руками бандеровцев. А то, что делаем на Украине мы, имеет иное качество. Это именно специальная военная операция.
Однако в случае открытой агрессии со стороны ЕС деликатничать мы не будем. И дело не ограничится нанесением ударов по военным объектам.
Если они на нас нападают, это будет полномасштабная защита, которая вполне конкретно описана в российской военной доктрине. Полагаю даже, что доктрина в текущей редакции будет еще корректироваться, потому что вызовы растут, меняют качество. И она, возможно, будет более откровенной и менее миролюбивой.
«СП»: Судя по всему, в Европе не все это понимают…
– Дело в том, что западники скрывают от собственного населения, что деликатничать с ними никто не будет. И ответ на их провокацию будет в полной мере адекватным, чтобы защитить российский суверенитет, нашу безопасность и территориальную целостность.
Сейчас, например, НАТО проводит учения у наших границ, отрабатывая сценарий захвата Калининградской области. Но до сих пор живучи стереотипы XX века: конвенциональная война, где в первую очередь работает логистика, переброска сил (пехоты, штурмовых батальонов) и боевой техники – танков, БТР
Наш стратегический потенциал, который и хранит безопасность России в постсоветские годы: тактическое и стратегическое ядерное оружие – европейцы во всех своих рассуждениях как бы выносят за скобки. То есть либо по глупости, либо, находясь в своих стереотипах, проецируют формат специальной военной операции на возможные боевые действия на европейском театре.
Есть известное выражение, что генералы всегда готовятся к прошлой войне. И сегодня в этой логической ловушке находится именно западное политическое руководство и военное командование, которое экстраполирует формат СВО на возможный конфликт в Европе.
«СП»: Но брюссельские деятели, действительно, готовятся воевать с нами. Почему им не живется мирно?
– Потому что сегодня глобальная ситуация меняется, и ЕС необходимо искать себя. Дональд Трамп не хочет быть посредником в конфликте на Украине, чем вносит, в общем-то, дестабилизацию в блок НАТО. Мало того, ставит перед альянсом экзистенциальную задачу: зачем этот блок нужен, кто его будет обеспечивать ресурсами, насколько он дееспособен, и вообще зачем это Штатам.
Поэтому Старая Европа находится в поиске себя, какой-то обновленной системы НАТО, понимая, что альянс 2.0, видимо, будет без США. Либо не в том виде, где Вашингтон – и главная военная сила, и кошелек.
Они пытаются в этой новой архитектуре найти свое место. Но выбирают, естественно, ложный путь – конфронтацию.
«СП»: А выбор у них есть?
– Разумеется. В будущей системе многополярности можно искать себя абсолютно иначе, как поступает Китай, как это делает БРИКС. И вообще все те, кто создает тактические альянсы на базе экономических интересов.
Евросоюз строит альянсы на базе общей угрозы, которую там сами же выдумали, и тотальной милитаризации. То есть возводят на месте «цветущего сада» Борреля большую казарму.
Подход такой. Поэтому история с оболваниванием европейского населения будет только набирать обороты. Уровень благосостояния европейцев падает, так что в этих условиях надо, во-первых, сохранить власть тем, к кому она каким-то образом попала в лапы.
И второе – не допустить полной дезорганизации и европейского парад суверенитетов. Потому что экономический «клей», который удерживал ЕС в его административно-политических границах, уже не действует.
