Борьба с русским языком плохо заканчивается. Спросите у Литвы

Сначала немного статистики.

Несмотря на все предпринятые властями прибалтийских республик жёсткие дискриминационные меры, русский остаётся здесь наиболее используемым и востребованным языком. Даже в Литве, где доля русских самая низкая и, согласно официальной информации Департамента статистики за 2015 год, снизилась до 4,78% от общего числа жителей (1989 – 9,4%, 2001 – 6,31%).

Многие специалисты покинули недоброжелательную территорию, значительная часть населения при получении или смене паспортов, в условиях многолетнего этноцида, предпочитает «от греха подальше» записываться «литовцами». Но и здесь осознают насколько серьёзными оказались потери от проводившейся все годы после распада СССР «политики вытеснения».

О важности русского языка публично высказался даже новый ректор Вильнюсского государственного университета, профессор, историк Римвидас Петраускас (в стильном антивирусном защитном средстве на лице). Мало того, он настоятельно советует школьникам в качестве иностранного языка изучать именно русский.

В словах ректора меньше всего политики, это чистый прагматизм – ещё раньше многие экономисты и социологи били тревогу по поводу массовой утечки мозгов из Литвы. Например, в 2017 году экономист Жигимантас Маурицас прогнозировал, что в ближайшие годы значение русского языка на рынке труда будет быстро возрастать.

Несмотря на данные статистики, доля русских и русскоязычных жителей весьма высока и количественно, и, что самое главное, качественно. На сегодня в республике осталось всего 30 школ с русским языком обучения, но и здесь русский – второй, после литовского.

По признанию литовских руководителей, потеря русского языка оборачивается катастрофой для молодого поколения литовцев. Не спасает даже интенсивное и массовое освоение английского. Одной из причин, в частности, называют невозможность получения учениками полноценной помощи от родителей в процессе обучения. Об этом уже говорят вслух даже те, кого труднее всего заподозрить в симпатиях к русскому языку, например, директор литовской гимназии города Утена Йолита Заукявичюте.

Потери от антирусской политики Литвы уже колоссальны. Но проблемы только начинаются, поскольку литовская молодёжь «постсоветского» периода с потерей русскоязычия потеряла практически все конкурентные возможности на огромном российском рынке труда. Да и в самих прибалтийских республиках (а в Эстонии и Латвии процент русскоязычных кратно выше), где бизнес контролирует местная русскоязычная диаспора и представители российского бизнеса, перспективы у не владеющих русским весьма туманны. Поэтому возвращение русского в полном объёме – не прихоть, а вопрос выживания для «балтийских карликов». Есть основания полагать, что в Вильнюсе, Таллине и Риге это начинают осознавать.

Виктор Кочинов