Фашизм опять поднял голову. Теперь в Японии

Враг твоего врага не всегда твой друг, даже если ведет себя дружелюбно. Этот вывод о неожиданных итогах выборов в верхнюю палату парламента Японии напрашивается по нашу сторону пролива Лаперуза, то есть в России.

Япония нам сосед, а еще это четвертая экономика мира. С этим соседом мы могли бы жить душа в душу, несмотря на разногласия по поводу Курил. В 2012-2020 годах, когда премьером был Синдзо Абэ, мы так и жили, но при премьере Фумио Кисиде (2021-2024) стали врагами без какого-либо на то желания с российской стороны: это японское руководство решило выслужиться перед США, потому что дружба дружбой, а служба службой. Так Москва и Токио стали врагами.

Нынешний глава правительства Сигэру Исиба мириться с нами не пробовал, но, в отличие от предшественника, новых конфликтов не искал – это притом что человек он конфликтный и по меркам своей партии крайне либеральный. Считает, например, что женщина может быть императором, а Япония в состоянии сменить свое подчиненное положение на равноправное партнерство с США. Такой, короче, романтик.

Кое-что ему и впрямь удалось, например, заключить торговую сделку с Дональдом Трампом на более-менее джентльменских условиях, после чего акции японских автопроизводителей резко пошли в рост. Но японцев гораздо больше волнует инфляция, а в этом плане успехов у правительства нет. Как следствие, правящая партия (а все упомянутые политики из одной и той же Либерально-демократической партии, которая побеждает почти всегда) потеряла большинство в верхней палате парламента. Когда еще такое было, старожилы не припомнят.

Для властей произошедшее не смертельно, так как правительство подотчетно нижней палате. Исиба даже не стал уходить с поста премьера, хотя от него этого ждали и в Японии так принято. В этом и проявился конфликтный характер вежливого нерда: глава правительства упрям, себе на уме, обладает силой воли – просто для того, чтобы отринуть антироссийскую политику, навязанную Вашингтоном, этого недостаточно. В то же время сохранить большинство либерал-демократам помешали люди как будто бы более решительные и симпатичные: партия "Сансейто". Теперь у нее 15 мандатов (был один), а партии власти с союзниками для большинства не хватает трех.

Лидер "Сансейто" – 47-летний Сохей Камия – переживает сейчас звездный час международного уровня, потому что многие увидели в японской ситуации что-то свое или очень знакомое. У немцев на месте "Сансейто" "Альтернатива для Германии", у французов – "Национальное объединение" с Марин Ле Пен, у Британии – проекты Найджела Фараджа. А сам Сохей Камия называет себя "японским Трампом".

Он тоже не любит либералов, феминисток, мигрантов, глобалистов. А вот к России относится лояльно: призывал ослабить санкции и не возлагать на Москву "всю вину" за конфликт на Украине.

В остальном Украина Камии до лампочки, его лозунг – "Япония прежде всего". Помимо прочего, это означает выход из-под опеки США и принятие новой конституции, так как действующую "написал американский Генштаб" (и это чистая правда).

Казалось бы, антиамериканизм – это нечто немыслимое для современного японского политика, но Камия на нем карьеру делает, а то, что его взгляды разделяют миллионы японцев (в основном молодых мужчин), вроде бы внушает оптимизм и вызывает солидарность. Суверенитет, патриотизм, традиционные ценности – это ведь и российская триада тоже.

Но дьявол, как известно, в деталях. И детали показывают, что Камия своего рода дьявол. Его выдало отношение к дьявольской сделке.

Эта сделка была заключена в 1937 году двумя офицерами японской армии – Тосиаки Мукаи и Цуеси Нодой. После изматывающих боев за Шанхай они поспорили о том, кто первым зарубит мечом сто любых китайцев по дороге в Нанкин. Об их пари восторженно писала японская пресса, у каждого офицера сложилась своя группа болельщиков – и адское шоу быстро продлили на новый сезон, подняв планку до 150 китайцев.

Когда же Мукаи, Нода и другие японские военные дошли до Нанкина, а город пал, там было беспричинно убито, по официальной версии КНР, 300 тысяч, по оценке послевоенного трибунала – 200 тысяч, по нижней планке ревизионистов – 40 тысяч мирных жителей, а порядка 20 тысяч женщин были изнасилованы.

Нанкинская резня – одно из наиболее чудовищных военных преступлений XX века, поскольку зверства японцев были демонстративны и бессмысленны: оккупационная армия за сутки превратилась в беснующуюся орду. Соревнование Мукаи и Ноды как будто перешло к командному зачету.

Теперь задним числом бытует версия, что японцы пытались запугать китайцев и сломить их способность к сопротивлению, поскольку рассчитывали на быструю победу над слабым врагом, но в итоге увязли, а Китай сопротивлялся вплоть до 1945 года и в итоге вошел в число держав-победительниц. Однако у партии "Сансейто" и ее лидера другая версия: ничего не было. Ни соревнований по убийствам, ни резни, ни массовых изнасилований. Оболгали Япону-мать.

Если перевести высказывания Камии сперва на немецкие деньги, а потом на наши, будет примерно такой концепт: армии Гитлера имели мирные и благородные намерения, войну спровоцировали враги немецкого народа, а этнические чистки на Восточном фронте – это коммунистическая пропаганда.

Задолго до того, когда в России за подобные концепты стали судить, за них били морду – и не стоит считать, будто китайцы относятся к историческим воззрениям "Сансейто" более флегматично. Трагедия Нанкина – это одновременно и триггер, и красная линия, и точка сборки китайской нации. Ее отрицания не прощают.

Учитывая значительность и значимость тех отношений, что сложились у России с Китаем, Камия – не перспективный лидер, а токсичный субъект, какое бы мнение ни имел по другим вопросам, включая отношения Японии с США. Кровавые упыри Мукаи и Нода тоже с Америкой воевали.

Если партии евроскептиков Старого Света корректнее обозначать "ультраправыми" – в кавычках (поскольку так их называют либеральные критики на родине), то Камия – самый настоящий ультраправый. Его непримиримая позиция по мигрантам – это именно фанатизм, а не констатация перезревших проблем, как в случае Европы.

Япония – одна из самых гомогенных и мононациональных стран на планете с жесточайшим миграционным законодательством. Ряд послаблений были сделаны несколько лет назад для некоторых секторов экономики и только в силу того, что экономика без этого уже не могла: солнце восходит там, где много стариков и критически не хватает рабочих рук. Этот тонкий ручеек считают большой проблемой только пять-семь процентов японцев, но для Камии немногочисленная миграция – это вызов номер один, а военные преступники прошлого – оболганные герои.

При этом он доктор права, эрудит с разносторонним образованием, в прошлом – школьный учитель. Следовательно, не примитивный ксенофоб, а зрелый наци.

Его успех – своего рода постковидный синдром. Во времена пандемии "Сансейто" родилась из интернет-шоу о том, как создать свою партию, и агитировала против обязательного ношения масок (хотя уж кого-кого, а японцев таким, казалось, не проймешь). Теперь это стремительно набирающая популярность сила ревизионистов и сторонников этнической однородности, которых по недоразумению называют популистами и просто критиками миграции.

В Японии многое как-то "с перебором". Даже там, где у немцев была машина для массовых убийств (куда уж хуже?), японцы сделали шоу с тотализатором, а теперь новый трибун говорит – ничего не было, ничего не знаю.

Раз так, мы этого человека тоже не знаем. А если товарищ Си спросит, то и знать не хотим.